Вкусная котлетка
Вот прошел еще год. Теперь Маша какая-то супер-серьезная.
Кажется, я неизбежно взрослею, хоть и отчаянно не хочу.
Прошло 365 дней. Это, конечно, совсем неправильно, но поделать я ничего не могу: не очень мне сейчас хочется веселиться.
Много чего произошло, и хорошего, и не очень. Люди уже не способны задеть меня, как бы сильно они ни старались. А если удается, то они быстро перестают быть моими друзьями. Да, я узнала, как умирает дружба. Однако после этого у меня как камень с ноги сняли. Может это означает то, что особой дружбы-то и не было?
Так или иначе, я сознательно отталкиваю от себя людей. Пусть это мнительно, но мне так легче. И им. Наверное.
Последнее время часто плачу из-за физической боли. До безумия страшно иногда проснуться, понимая, что тебе тяжело встать и каждое движение вызывает спазм. Но на людях я всегда бодрячком и прямо-таки лучусь оптимизмом.
Мой круг общения сильно сузился и изменился. Мой мир тоже сильно сузился и изменился (зато их теперь больше, чем один). Я руководствуюсь другими принципами и приоритетами. Все дальше отхожу от своего извечного идеализма к крайним степеням аморальности. Все больше думаю о своем комфорте, чем о других - да-да, во мне исчезает наивность и ненужная доброта по отношению к ненужным людям.
Сейчас мне нужно учиться, работать над статьями и выщипать брови. Остальное подождет.
Кажется, я неизбежно взрослею, хоть и отчаянно не хочу.
Прошло 365 дней. Это, конечно, совсем неправильно, но поделать я ничего не могу: не очень мне сейчас хочется веселиться.
Много чего произошло, и хорошего, и не очень. Люди уже не способны задеть меня, как бы сильно они ни старались. А если удается, то они быстро перестают быть моими друзьями. Да, я узнала, как умирает дружба. Однако после этого у меня как камень с ноги сняли. Может это означает то, что особой дружбы-то и не было?
Так или иначе, я сознательно отталкиваю от себя людей. Пусть это мнительно, но мне так легче. И им. Наверное.
Последнее время часто плачу из-за физической боли. До безумия страшно иногда проснуться, понимая, что тебе тяжело встать и каждое движение вызывает спазм. Но на людях я всегда бодрячком и прямо-таки лучусь оптимизмом.
Мой круг общения сильно сузился и изменился. Мой мир тоже сильно сузился и изменился (зато их теперь больше, чем один). Я руководствуюсь другими принципами и приоритетами. Все дальше отхожу от своего извечного идеализма к крайним степеням аморальности. Все больше думаю о своем комфорте, чем о других - да-да, во мне исчезает наивность и ненужная доброта по отношению к ненужным людям.
Сейчас мне нужно учиться, работать над статьями и выщипать брови. Остальное подождет.